You and Your Kids Will Enjoy Russian Language and Reading Russian Books
Vladimir Natanovich Shatsev, a Russian Literature Teacher from Saint-Petersburg invites those who want their children like to read books by great Russian writers in original to meet with him.
The literary soiree will be held in the Russian House Community Centre on May 11 at 7 pm.
Location: 254 the Queensway, Toronto, ON, M8Y 1J4
Google Map: Directions
Please call for registration: 647-406-98-40 Irina
For more information visit the web-site: www.russianhouse.ca
Credit: Сетевая Словесность: Владимир Шацев
Дорогие друзья!
Приглашаем вас на встречу в Русском Доме по адресу:
254 The Queensway,
Владимир Натанович Шацев, учитель из Санкт-Петербурга (лицей при Физико-техническом институте им. Иоффе), предлагает встретиться с ним в Русском Доме тем, кто хочет, чтобы их дети с интересом читали Гоголя, Чехова, Довлатова, Аксенова, Искандера, Улицкую в оригинале.
Встреча состоится 11 мая в 19 часов
Регистрация по тел.: 647-406-9840 (Ирина).
Дополнительная информация на сайте: www.russianhouse.ca
Дневник литератора-5: Похвальные грамоты
5 Feb 2006 by Алексей Смирнов
Владимир Натанович Шацев – в шестом классе, а Ирина Андреевна Олендзская – в седьмом.Натаныч был совсем молодой, после армии. Держался крайне либерально, и классные заправилы, любители футбола, считали возможным взгромоздиться на ...Алексей Смирнов - http://alex-smirnov.livejournal.com/
Владимир Н. Шацев
Kirill's Art store Артсклад
Чужая проза, написанная во время бессонницы...
9 Feb 2005 by Боровик
Шацев Владимир Натанович - мой Учитель литературы школьный. Мой Учитель - тот, долго делал жизнь с кого... Вот нашлось немного его прозы в сетке...Боровик - http://borovik.livejournal.com/
2 comments:
«Проблема всех злодеев – неправильное воспитание»
«Воспитание суть целенаправленное воздействие на душу воспитуемого в виду придания ей формы, предвосхищенной воспитателем», – сказал бы, наверное, Козьма Прутков и, как всегда, попал бы в точку.
Но о какой целенаправленности можно вести речь сегодня? Когда наша устная речь пестрит словами-паразитами: «это самое», «по сути», «как бы», «в общем». Эти и постоянно появляющиеся все новые обороты означают подспудное стремление говорящего сформулировать что-нибудь веское, конкретное и окончательное. По идее школа нормально в таких условиях существовать не может. Школа – несокрушимая твердыня интеллектуальных и нравственных аксиом. И если общество вдруг перестает поклоняться этим фанатично хранимым и методично воспроизводимым ценностям, школа обрекается на постепенное вымирание...
Так думал я, покуда не разговорился с учителем литературы из Петербурга Владимиром Натановичем Шацевым.
Д.К.: Легко ли в наше время преподавать литературу в школе?
В.Ш.: Был такой фильм «Леонардо да Винчи». И вот где-то в углу кадра, на фоне роскошных картин, примостился комментатор – человечек в костюме клерка, в очках. Он был, но он собою не заслонял все. И вот к этому, пожалуй, нужно идти, если ты работаешь в школе и занимаешься интерпретацией художественных текстов. … У меня всегда были свои эстетические заделы, у меня всегда был свой школьный театр, и там были элементы того «чистого искусства», без которого не бывает и настоящего искусства. Я бы сформулировал свою сегодняшнюю позицию так: «У вас, ребята, формируется мировоззрение. И, конечно, старшая подруга вам все про жизнь объяснит, но давайте все-таки послушаем, что на эту тему говорят Достоевский, Толстой, Чехов, Шекспир – у них тоже есть мнение».
Д.К.: Значит ли, что преподавание литературы должно быть идеологизированным?
В.Ш.: В прежнем смысле – НЕТ. Писатели отныне – не «учителя жизни», а просто собеседники, в общении с которыми молодой человек вырабатывает собственное мировоззрение. Он может не согласиться с Шекспиром – это его право. Главную свою задачу я вижу в том, чтобы помочь ученику выработать индивидуальный стиль. Но выработка стиля всегда начинается с подражания. Я считаю, что идеально было бы попытаться научить школьников подражать стилю различных писателей. Немножко побудьте Гоголем, немножко – Платоновым, чуть-чуть, – попытаемся в этом духе написать хотя бы фразу! Вот Довлатов, у которого нет ни одного слова в предложении, которое начиналось бы на ту же букву. Есть разные направления и стили, и, пробуя себя в них, мы и обретаем свой.
Д.К.: Но ученик в полном праве сказать Вам: «Что мне Гекуба ваша вместе со всеми литературными стилями и направлениями?! Я хочу на компьютере играть и трахаться!» И что Вы ему на это возразите?
В.Ш.: Дело в том, что когда он прочитает Шекспира, он так не скажет.
Д.К.: Да он и читать не станет! Что он с дуба рухнул – париться?!
В.Ш: Я работал в двух школах – специализированной физтехшколе (лицей при ФТИ им. Иоффе) и частном лицее. В первой я имел дело с такими головастыми учениками, которые нажимают на кнопки, играют в шахматы, и с ними трудно было, например, изучать Льва Толстого. Комплекс страстей, которые есть у Толстого – восхищение, ярость, ревность, жажда мести, слезы, – этим детям все это было не присуще. До поры. А в частной школе все наоборот – там дети были уже такими «взрослыми». Они, может быть, хуже решают математические задачи, на которые они вообще плевать хотели... У головастых математиков зато хорошо шел Достоевский, Чехов, Шекспир. С Достоевским... раньше было так: «Посмотрите! Он показывает революционера!», а теперь – «Ребята, это ведь о всех нас, о том, как мы придумываем объяснения жизни, толком ее не зная». Вообще очень важно при изучении русской литературы соблюдать строго хронологический подход, чего, кстати, не делают в Европе и даже в Англии. На Достоевского, кстати, отлично «работает» Хармс. Хармс естественным образом вырастает из русской литературы XIX века. Хармс пытается доказать: не все, что «мне кажется», имеет право на существование. Тебе может это нравиться или не нравиться, но оно есть. В мире есть какие-то вещи, которые существуют независимо от нашего «кажется», абсолютный произвол воображения и воли невозможен. И этот момент очень важен в работе с «физиками». Это их задевает «за живое», на это они реагируют. Что касается детей из гуманитарного класса – они более традиционны. У них – обычные гуманитарные страсти.
Д.К.: Так что же, все равно этика выходит на первый план перед эстетикой?
В.Ш.: Дело в том, что в русской литературе этика – один из главных эстетических компонентов. «Красота спасет мир!» – это, может быть, натужно сказано, но это есть формула всей русской классической литературы. Если – «чисто литературоведчески» – разобраться в замысле прекрасной трилогии Чехова «Человек в футляре», «Крыжовник», «О любви», то открываются странные вещи. И о читателе, и о тех повествователях, которые рассказывают, скажем, о «человеке в футляре». Там ведь как все построено? Есть кто-то, рассказывающий об идиоте. И кто-то, поддакивающий рассказчику и говорящий: «Мы все живем в футляре». Но вслушайтесь, что говорит рассказчик: «Вернулись мы с кладбища в добром расположении», то есть «носитель зла» исчез, и кто вам теперь запрещает помогать бедным, устраивать любительские спектакли и говорить правду? Герои этого не понимают, это понимает Чехов. Вот вам наглядный пример того, как этический замысел неотделим от композиционного, так что этика – и для меня лично, и для тех авторов, о которых я рассказываю своим ученикам, – на первом месте. Но идти к ней надо через эстетику. Выработка «индивидуального стиля» – это пробуждение лучшего в человеке.
Д.К.: То есть люди от природы добры, и главное – не «испортить» их пагубным влиянием «среды»? Вы всерьез так думаете?
В.Ш.: Да, я думаю, что проблема всех злодеев – неправильное воспитание, какой-то детский комплекс, который не был вовремя замечен и скорректирован родителями и педагогами. Где детские рисунки Ленина? Пять лет жизни не отдал бы, годик – отдал бы для того, чтобы на них взглянуть. Таких людей можно было бы вычислять в самом начале – и «переключать». Может быть, из Гитлера или Троцкого вышли бы прекрасные властные, даже агрессивные, но кинорежиссеры, а не диктаторы, если бы эти люди в ранней юности по-настоящему внимательно прочитали Толстого и Достоевского.
Д.К.: И все же, если, на Ваш взгляд, какой-либо общий смысл, единая идея, которая проходи через все эпохи и произведения? Или же это простой калейдоскоп имен, сюжетов, стилей?
В.Ш.: Какая бы погода ни стояла на дворе – тоталитаризм ли, демократия ли, – человек всегда будет сталкиваться с тем, что жизнь пытается выломать ему руки и сделать «курвой», заставить говорить и делать то, что говорить и делать противно, недопустимо. И ничего, кроме стоической иррациональной решимости оставаться самим собой, быть верным своему индивидуальному стилю во что бы то ни стало, никаких прагматических соображений здесь быть не может. Русская литература тем и ценна, что она укрепляет в человеке вполне естественное – божественно предопределенное – желание пройти свой жизненный путь достойно, дале если это связано с какими-то потерями в плане пользы, выгоды и т. п. поэтому, думаю, даже если наша словесность не «воскреснет» и останется лишь в виде известной нами классики она все равно будет жить и воспитывать души тех, кто с ней хотя бы раз соприкоснется.
(Выдержки из беседы Даниила Коцюбинского с учителем словесности Владимиром Шацевым)
Credit: Russian House Community Centre - www.russianhouse.ca
technorati search:
TorontoEvents
Russian House Community Centre
Russian House
Russian Language
Russian Literature
Russian Literature Teacher
Владимир Шацев
Vladimir Shatsev
Vladimir Shacev
Post a Comment